(1923-1991)

В дни юбилеев принято рассказывать о героях и о подвигах. Мой дед был героем: водил составы на фронт, был тяжело ранен, награжден Орденом Красного Знамени. Я, однако, хочу рассказать не о нем, а об отце. В его истории совсем нет героизма, в ней война в своей будничности.

В 1941-м моему отцу исполнилось 18. Он только закончил школу. 21 июня был выпускной вечер, вместе с одноклассниками он пошел встречать рассвет, а когда вернулся домой - уже объявили о начале войны.

В августе папу мобилизовали в ряды Красной Армии, три месяца подготовки - и в декабре 1941-го он попал на фронт, рядовой 390 стрелковой дивизии 784 стрелкового полка. О первом бое он упомянул лишь однажды, несмотря на все мои расспросы: "Не приставай, оружия не было, надо было добыть самому, помню только животный страх и желание зарыться в землю".

В январе 1942-го при выполнении боевого задания с группой товарищей папа попал в плен. Через месяц ему удалось бежать. Две недели пешком пробирался к своим. Дошел в крайнем истощении с разошедшимися швами на животе, неудачно наложенными еще перед войной, и абсцессом брюшной полости. В оккупированном родном городе операцию делал знакомый врач, рискуя собственной жизнью, ночью в подсобке больницы.

Восстановление было долгим и тяжелым, а когда, наконец, папа смог раздобыть документы и устроиться на работу, соседка выдала его полиции. Папа на нее не сердился - она просто спасала своего сына. Так папа попал в еще один лагерь, откуда в июне 1943-го его отправили в Германию. Почти два года он работал кочегаром и чернорабочим в депо. После освобождения в марте 1945-го был направлен на работу в лагерь для репатриантов. Вернуться домой смог лишь осенью 1947-го.

Папа не любил рассказывать о себе. Почти все, что я о нем знаю, нашла в его документах после смерти. Впрочем, кроме сухих строчек автобиографии и нескольких коротких замечаний, у меня есть еще один эпизод из собственных воспоминаний.

Мне было лет 10-11. Вернувшись с прогулки, я натолкнулась на закрытую дверь в большую комнату. Мама шепотом предупредила, чтобы я не входила - у папы гость. Протомившись, как мне казалось, бесконечно долго под дверью, я не выдержала и заглянула. Папа был за столом вместе с каким-то незнакомым рыжим человеком. Они сидели, упершись лбами друг в друга, и плакали. Я остолбенела, т.к. впервые видела взрослых мужчин плачущими. Потом тихонько прикрыла дверь и на цыпочках ушла на кухню. Я долго не могла прийти в себя. Моя ясная картина мира дала первую трещину: сознанию никак не удавалось совместить образ строгого и сильного папы с размазанными по щекам слезами. Рыжий человек скоро ушел, а папа долго курил на балконе. Потом мама объяснила, что папа и рыжий были вместе в плену.

Мой отец не смог принять участие в великих сражениях, совершить подвиг, получить орден. Тем не менее я рада возможности рассказать о его военной истории без героизма, потому что в ней - хроника целого поколения.

Вечная память вам, мальчики-рядовые великой войны!
Вечная память тебе, мой дед-герой!