РГГМУ | Воспоминания

С детства меня тянуло к себе море. Уезжая на летние каникулы к родственникам на Азовское море, я много времени проводил на небольшой парусно-моторной шхуне, капитаном которой был мой дядя. Посещая родственников, перемещался по Азовскому морю на пассажирских колесных пароходах, выходил в море с рыбаками на парусных лодках (каюках). Зимой, в Ленинграде, занимался в морском кружке Дворца пионеров, досконально знал типы судов, названия снастей и парусов и многие другие стороны морского дела. Арктика тоже интересовала меня. Стимул - рассказы и фотографии о плаваниях моего близкого родственника на ледоколе «Ермак». Война разрушила мои планы о морской карьере.
Вернувшись из госпиталя в конце лета 1944 г. домой в Ленинград в непригодном для профессионального моряка виде, должен был закончить прерванную учебу в 10 классе школы рабочей молодежи. После благополучного окончания школы (даже с Золотой медалью) встал вопрос - в какой институт поступать ? Сомнения немедленно прекратились, когда я услышал о новом для Ленинграда Гидрометеорологическом институте со специализацией также и по океанологии. К моему решению поступать в ЛГМИ присоединились мои соученицы по 10 классу - Лера Ускова (В.В.Аратская), Валя Довьят (В.И.Володина), Надя Никитина (Н. Шипош). Меня приняли в ЛГМИ без вступительных экзаменов. Это было летом 1945 г.
Институт находился в стадии демобилизации, трансформируясь из Высшего военного ГМИ в гражданский ЛГМИ. Директор (ректор) В.И.Полтавцев, многие преподаватели еще носили военную форму и это продолжалось довольно долго. Институт разместили на набережной Малой Невы (ныне наб. адм.С.О.Макарова) в старинном красивом здании, в другой части которого находился академический Институт физиологии им.И.П.Павлова. Современной благоустроенной набережной тогда еще не было, к воде вели земляные огкосы. Помню, что почти напротив института стояла Живорыбная база, размещавшаяся в корпусе бывшей Императорской яхты (не помню -был ли это «Штандарт» или «Полярная звезда» ?).У института был свой автотранспорт и нефтебаза на берегу Малой Невы.
Когда начались занятия - точно не помню, кажется, не с 1 сентября, а позднее. Пока не начались морозы еще было терпимо (отопления практически не было), но зимой приходилось сидеть на занятиях одетыми. В окнах вместо стекол кое-где была фанера. Одеты все мы были «кто в чем», не всегда сыты. Тем не менее «процесс шел» и мы в общем то успешно, с незначительным отсевом, закончили первый курс. Мне и моему сокурснику В.Кокшарскому на несколько дней пришлось прервать занятия и выполнить задание начальства отвезти на грузовике в Москву личную библиотеку проф.Близняка, который в Ленинград переезжать не стал. Это путешествие поздней осенью по разбитым дорогам не было приятной прогулкой - в кабине с шофером ехали по очереди. Зато благодарный профессор устроил нам настоящий банкет (в то время о таком и мечтать не приходилось). Еще один перерыв в занятиях произошел у меня по причине операции (продолжение прежних госпитальных дел). Эти пропуски приходилось наверстывать. Из переподавателей первого курса больше всего запомнились геолог И.Н.Лобанов, И.Р.Гербач (дочь знаменитого медика-травмотолога Р.Р.Вредена) - оригинально мыслящие, с большим чувством юмора старшие товарищи. Много внимания уделял нам живой и активный зам.декана И.С.Раппопорт. Практики после первого курса были интересными и запомнились надолго (по геологии в Саблино и пот геодезии на базе ЛГМИ в Кивиниеми - теперь это. кажется Лосево, на берегу озера Суванто). После окончания геодезической практики мы с В.Кокшарским еще с месяц жили там в пустом финском доме, используя каникулярное время. Не знаю, по каким причинам ЛГМИ оставил базу в Кивиниеми. С моей очки зрения это было весьма удобное место для

проведения разных практик - огромное озеро , р.Вуокса поблизости, разнообразные формы ландшафта.
Хочу отметить, что в те годы профком института проявлял достаточную активность - мы получали ордера на некоторые промтовары (галоши, например), продав которые на барахолке можно было пополнить свой бюджет или купить что-то более нужное (карточную систему отменили позднее). Заботились и об отдыхе студентов -давали путевки не только в дома отдыха в каникулярное время, но и в санатории. Так, мне удалось в начале осени 1946 г. побывать в санатории в Одессе.
На втором курсе нас начали приобщать к океанологии, ради которой я и поступил в ЛГМИ. Первыми нашими наставниками на этом поприще были К.К.Дерюгин, который одновременно руководил Балтийской морской обсерваторией, И.М.Соскин и А.И.Дуванин. Помню интересную ледовую практику в Невской губе. В качестве передви жной «обсерватории» использовалась фанерная будка на полозьях и с буржуйкой внутри. В полу будки был люк, через который в прорубленную предварительно майну можно было опускать батометры, вертушку и т.д. Помнится, делали разрез от Петергофа к Лисьему носу. Веселья было предостаточно !
К.К.Дерюгин позаботился и о нашей первой небольшой морской практике. У Балтийской обсерватории был весьма дряхлый мотобот и достаточно мореходный катер РК. На них мы и выполняли нужные обсерватории разрезы и рейдовые наблюдения. После практики мне дали путевку в дом отдыха на Рижское взморье. В 1947 г. Рига представляла разительный контраст по сравнению с испытавшем трагедию блокады Ленинградом. Там находился недавно организованный Балтийский филиал ВНИРО, занятый в то время проведением комплексной экспедиции по оценке рыбных ресурсов моря. Наш сокурсник В.Кокшарский устроился на практику в эту экспедицию, благодаря чему я и получил первые представления о работе морского рыбохозяйственного института.
Со временем бытовые условия в здании ЛГМИ существенно улучшились, появлялось новое учебное оборудование, приборы. Жить становилось лучше, постепенно отступали тяготы военного времени.
Ко времени окончания 3 курса стал возникать вопрос о первой производственной практике на море. Начались волнения - куда ехать, выбор был большой. В 1947 г. меня сильно «трепала» малярия, поэтому я боялся проситься на южные моря, опасаясь рецидива болезни. И вдруг в коридоре ЛГМИ появился незнакомый человек, который оказался директор Мурманской обсерватории Гидрометслужбы Н.К.Ханайченко. Он еще до войны окончил МГМИ, потом в годы войны служил как океанолог на Северном флоте. Н.К.Ханайченко был заинтересован в студентах-практикантах. И я решил ехать на Север. Тогда я не знал, что это решение, знакомство, а потом и дружба с этим прекрасным человеком, станут главными в моей последующей судьбе.
В Мурманск мы поехали вдвоем с В.Кокшарским. Нам очень хотелось поработать в настоящем море, но в Мурманском управлении Гидрометслужбы был только небольшой мотобот, изредка выходивший из Кольского залива только в прибрежные районы. Идя нам навстречу, Н.К.Ханайченко договорился с руководством Полярного НИИ морского рыбного хозяйства и океанографии им. Н.М.Книповича, которому принадлежал траулер «Саратов», переоборудованный для научно-промысловых работ, чтобы нас двоих взяли в экспедицию в Баренцево море. Лабораторией океанографии ПИНРО в те годы руководила молодая энергичная девушка К.А.Седых - выпускница ЛГУ. защитившая кандидатскую диссертацию под руководством В.В.Тимонова. Она знала В.Кокшарского по довоенным занятиям в Яхт-клубе.
Кроме нас, в экспедиции участвовали студенты из ОГМИ и МГУ. Под руководством К.А.Седых мы освоили приемы работы на океанографических станциях, поняли суть и смысл проведения научно-промысловых исследований. Взяли нас и во вторую экспедицию. Когда возник вопрос о производственной практике в 1949 г.

сомнений уже не было: только Мурманск и только ПИНРО. Там появилось прекрасное новое судно «Персей II», переоборудованное в Финляндии из военного тральщика для научных целей. За лето удалось поработать в двух экспедициях «Персея» в северозападные районы Баренцева моря, а в сентябре по просьбе ПИНРО возглавить рейс на арендованной п/м шхуне «Юпитер» в прибрежную зону Восточного Мурмана. В феврале 1950 г. во время преддипломной практики удалось сходить еще в одну экспедицию на «Персее» к северо-западным берегам Норвегии, где находятся главные нерестилища основных промысловых рыб.
Для дипломного проекта я выбрал тему о связях отдельных этапов жизненного цикла «мурманской» сельди с океанографическими условиями в Баренцевом море. Думается, что был первый защищенный в ЛГМИ дипломный проект промыслово-океанографической направленности.
Очень хотелось распределиться на работу в ПИНРО, однако, несмотря на обращения в высокие московские инстанции, ничего из этого не вышло. ГУГМС «мертвой хваткой» держался за выпускников ЛГМИ. Распределен я был ЛУГМС. К счастью, судьба распорядилась иначе: рецензент моего дипломного проекта известный морской биолог, профессор ЛГУ Е.Ф.Гурьянова настояла, чтобы я поступил в аспирантуру ЛГУ, на кафедру океанографии, которую тогда возглавлял В.Ю.Визе. Поступление в аспирантуру освободило меня от распределения в ЛУГМС. После защиты диссертации я в декабре 1953 г. получил направление в ПИНРО, где и проработал более 20 лет (последние 12 лет в должности директора). Могу с уверенностью сказать, что работе в таком многопрофильном научном и конструкторском институте во многом помогла прекрасная подготовка, которую МНЕ дал ЛГМИ.
Мои связи и контакты с alma mater никогда не прерывались. Этому во многом способствовали В.В.Тимонов, К.К.Дерюгин, Е.И.Серяков и др. У ПИНРО и ЛГМИ появились многолетние совместные работы, студенты всегда могли пройти практику на судах ПИНРО.
После моего возвращения в Ленинград я по просьбе Б.И.Тюрякова я согласился подготовить для океанологов курс, знакомящий выпускников с морехозяйственным комплексом и его потребностями в океанологическом обеспечении. Ряд лет я вел этот курс, совмещая с основной работой в Межведомственной ихтиологической комиссии.
Вспоминая прошедшие годы хочу отметить, что наша студенческая группа, глее в основным были переростки, затронутые войной, была очень дружной. Староста Марина Валерьянова, профорг Нина Салямова (после окончания ЛГМИ всю жизнь работала в Мурманском УГМС), хотя и разные по характеру, во многом способствовали созданию дружного коллектива. Группа выпускала стенгазеты, которые до самой смерти хранила Н.М.Салямова. Свою переписку с Н.И.Евгеновым она незадолго до кончины передала Б.И.Тюрякову (она была истинным патриотом ЛГМИ). Война рано сделала нас взрослыми, но молодость иногда прорывалась наружу, провоцируя на шалости, не совпадающие с возрастом. К счастью, наши наставники не сердились за это на нас. Из лиц мужеска пола в группе, кроме меня, были В.Кокшарский и Д.Федоров, оба прошедшие войну. Некоторое время в нашей группе пребывал В.Олехнович, но перед самым окончанием института он вернулся в группу гидрологов.
Несколько лет параллельно с нами функционировал и Военный факультет, который потом перевели в другое здание. Из бывших военфаковцев в ЛГМИ остались наши старшие товарищи Л.Жуков и Б.Тюряков.
Трагически оборвалась жизнь Д.Федорова. 13 июня 1951 г. перевернулась шлюпка, в которой, кроме него было еще несколько человек, включая девушек-аспиранток. Это произошло в районе Дальних Зеленцов (Баренцево море). Дима был начальником Дальнезеленецкой гидрометстанции и чувство долга заставило его сначала позаботиться о спасении других, что ему и удалось (нескольких человек он вытолкнул из воды на днище перевернувшейся шлюпки), а сам оставался в воде (температура не более 3-х

градусов). Когда пограничники заметили с горы происшедшее, был послан мотобот, но Дима умер почти сразу на его палубе из-за переохлаждения. На берегу ждала его жена, тоже наша сокурсница, ожидавшая ребенка. Сообщение об этой трагедии я получил, находясь в экспедиции в Норвежском море. Дима был яркой личностью и мог бы много сделать в науке. Но что-то внешнее стояло на его пути и помешало поступлению в аспирантуру.
В ЛГМИ остались работать наши сокурсницы М.Валерьянова, В.Белякова (Крылова), Л.Борис.
До сих пор с теплым чувством вспоминаю многих наших преподавателей -А.А.Клунникова (его очень любила вся наша группа), К.И.Кудрявую, Н..И.Евгенова, А.П.Белоброва, Е.Ф.Гурьянову, которая познакомила нас с основами биологии моря. Свои яркие лекции она читала нам в помещении кафедры гидробиологии и ихтиологии ЛГУ, основателем которой был. К.М.Дерюгин. Ко времени окончания института был назначен новый зав.кафедрой океанологии известный полярник Д.Б.Карелин. В.В.Тимонов пришел в ЛГМИ уже после нашего выпуска.
У меня сохранились некоторые групповые фотографии, которые можно было бы поместить в юбилейном сборнике.

Вернуться к списку воспоминаний